В начале февраля свой 95-летний юбилей отметил житель нашего района с очень редким отчеством. Судя по всему, многие люди считали, что в его документах была допущена ошибка в слове, образованном от «крестьяне». Но, быть может, эта ошибка закралась в совсем другое имя – красивое иностранное Кристиан? Однако, судя по всему, эта версия вряд ли кому-то приходила в голову: Александр Кристьянович Корок, живущий в нашем районе уже более 70 лет, известен своим землякам как человек самого что ни на есть крестьянского рода, ставший замечательным тружеником шахтёрского племени…
«Что в имени тебе моём?..»
И тем не менее предположение об иностранном происхождении отчества в данном случае очень близко к истине. Александр Кристьянович родился в Сибири, но в эстонской семье. В деревню Берёзовка Татарского района Новосибирской области, которую прежде облюбовали ходоки из города Кингисеппа, что в Ленинградской области, она перебралась где-то в начале 20-х годов прошлого века. Её возглавляли бабушка и дедушка героя нашего повествования, которые забрали с собой двоих взрослых, уже женатых сыновей, в том числе Кристьяна (или всё-таки Кристиана?..), и двух дочерей. Вместе с другими семьями-переселенцами они организовали колхоз, который назвали именем эстонского революционера Виктора Кингисеппа, и занялись земледелием.
Обо всём этом Александр Кристьянович знает по рассказам бабушки, потому что его собственным родителям судьба отвела короткий век. Мама Элла Яковлевна умерла, когда Саше было 10 лет, его старшему брату Владимиру — 13, а младшей сестрёнке Сильвии – чуть больше двух. Женщина «сгорела» от чахотки, как тогда называли туберкулёз, и это было неудивительно, потому что условия жизни в семье всегда были очень тяжёлыми. В частности, сразу после переселения семья обитала в землянке, верхняя часть которой была выложена из пластов белой глины, добытой в ближайшем редколесье…
Негусто было и на столе. Пока мать троих детей болела, забота о пропитании полностью легла на плечи отца. «Очень плохо мы жили, — вспоминает Александр Кристьянович. – Какой там хлеб мужчина может спечь, да ещё и после тяжёлого трудового дня в колхозе? Больше нам его бабушка привозила с соседнего хутора. Сестрёнку вообще родственники к себе забрали – у них своих детей не было, и они её удочерили. Да и нас с братом тоже старались подальше от мамы держать, чтобы мы не заразились…».
Но не зря в народе говорят: пришла беда – отворяй ворота. На следующий день после смерти мамы, а это случилось 10 июля 1938 года, в деревне случилась настоящая облава: из неё почти подчистую забрали мужчин, объявленных «врагами народа». Арестовали и только что овдовевшего Кристьяна Яковлевича, работавшего в колхозе конюхом. Потом, правда, отпустили на три дня, чтобы похоронить жену. Добрые люди тогда советовали ему не возвращаться «в органы» и податься в бега, но честный по натуре Кристьян рассуждал так: «Я же не совершал никакого преступления. Зачем я стану беглецом?». Однако вера в справедливость у Кристьяна Яковлевича не оправдалась – больше его никто из родных никогда не видел…
Молодой бригадир
Спустя много лет в несколько схожей ситуации оказался и сам Александр Кристьянович. Тогда ему было 24 года, большую половину из которых он прожил уже не как ребёнок, а как взрослый человек.
После того как они с братом осиротели, бабушка забрала их к себе. К ней же вернулась и одна из родных тёток мальчиков, уезжавшая было искать счастья в другие края. Перед войной умер дед Яков, следом за ним и бабушка Анна. Два брата остались с тёткой, на руках у которой было шестеро своих, как говорили в то время, голодных ртов, и воевал на фронте муж. Владимира вскоре призвали в трудовую армию, но его стремление бить врага было настолько огромным, что ближе к концу войны его всё-таки забрали в армию. Вернулся он домой только через три года, с боевыми медалями на груди.
Саша же, успевший к 1941 году окончить шесть классов школы, пошёл работать в колхоз. «Как тяжело было, это надо понять… — вспоминает Александр Кристьянович. – Да и после войны не легче. И траву на пароконной косилке косил, и на лобогрейке работал, а когда мне было 20 лет, председатель уговорил меня поработать бригадиром полеводческой бригады. Никаких помещений для подработки зерна не было, да и электричества тоже. Веялка — ручная: один насыпает зерно, другой крутит её, а третий собирает и мякину откатывает. Хоть волком вой, а успевай зерно прибрать: не дай Бог, дождь пойдёт… А кормёжка какая была: хлеб из проса, и того не хватало. Приболеет в колхозе какая коровёнка – прирежут её, засолят, о потом суп из солонины варят…»
«Так я и прикипел»
В 1952 году колхоз направил молодого и смышлёного бригадира учиться на электромонтёра – приближалась «светлая эра» и к их глухомани. Добрался он до районного центра Колывань, но в месте назначения выяснилось, что никто, кроме него, на курсы больше не явился. К счастью, сообразил тогда парень, чтобы дали ему справку, в которой изложили все эти обстоятельства, и сослужила она ему вскоре очень хорошую службу.
Расстроенный, Александр пришёл на речную пристань дожидаться обратного парохода. Возвращаться домой не хотелось, да и дома уже не было: тётка вместе со своей семьёй уехала в Эстонию. Но и никаких документов, кроме метриков — так называли в быту свидетельство о рождении, — у него не было. Напомним: сельское население начало получать паспорта в СССР только с 1974 года, а в период с 1935-го по 1974 год для переезда в другую местность колхозникам требовалась заменяющая удостоверение личности справка от колхоза.
Разговорившись с незнакомым мужчиной на пристани, молодой человек вдруг услышал: «А поехали к нам, в Кузбасс! У нас в деревне есть шахта артельная, там принимают без документов — только метрики нужны». Терять парню было нечего, и он согласился. А мужчиной тем оказался пасечник из деревни Хмелёво Ленинск-Кузнецкого района. У него Саша и поселился. Устроился молотобойцем на шахту имени Энгельса, что находилась практически в самой деревне, квартировался у нового знакомого и помогал ему по хозяйству.
Однако вскоре только что принятого работника вызвали в шахтовый отдел кадров, где объявили, что ему отказано в прописке. Явившись в райотдел милиции, он услышал от капитана Макрушева: «24 часа – и в свой колхоз!». Вот тут и пригодилась справка из Колывани, которую Саша подкрепил своим честным рассказом о себе. Капитан оказался человечным и дал ему шанс начать новую жизнь. Но на слово не поверил, предупредил: «Я за тобой приглядывать буду!». Благодаря ему у парня сначала появилась временная прописка, а потом и паспорт. «Так я и прикипел тут», — вспоминает Александр Кристьянович сегодня.
Оказавшись в чужом краю, где не было ни одной родной души, Саша часто вспоминал о своём отце и надеялся на то, что, быть может, ему посчастливилось хотя бы остаться в живых. «В то время в Хмелёво жили трое мужчин, которые тоже пострадали от репрессий и отбывали 10 лет наказания на Крайнем Севере, в Норильске, — вспоминает Александр Кристьянович. – Я даже их расспрашивал, не встречались ли они там с моим отцом…». По большому счёту, только таким путём – через случайно пересекавшихся в лагерях людей да с помощью народной молвы — можно было узнать тогда о судьбе родного человека, пропавшего словно иголка в стоге сена…
Шахтёрская биография
Жизнь в Хмелёво в те времена бурлила. Действовали колхоз и шахта, в местной школе, бывало, набирали сразу два класса по 30 первоклассников. В ней-то и работала молодая учительница Нина Ивановна Тезикова, ставшая в 1959 году женой Александра Кристяьновича. Родом она была со Смоленщины, и вот что говорит об этом её супруг сегодня: «Вот кто ненавидел войну! Оккупация, каратели, полицаи, освобождение – она пережила всё это! Её мать погибла, сестра была ранена, вторая пропала без вести…».
В 1960 году в молодой семье родился первенец Виктор, ещё через 6 лет — второй сын Павел. Их предстояло вырастить и поставить на ноги, и это было тоже совсем непросто, говорит Александр Кристьянович. Вместе с женой они трудились не покладая рук, а дома держали скотину – это и спасало в плане «одеть, обуть и прокормить» семью.
В те времена Александр Кристьянович сменил несколько шахт. После им. Энгельса была им. Карла Маркса (неподалёку от деревни Егозово), потом «Красный Орёл» (вблизи Полысаево). Но это не было метаниями в поисках лучшей доли — просто происходила ликвидация отдельных участков, их реорганизация и т. д. Трудился он и токарем, и крепильщиком, и подземным мотористом. А после очередной перестройки «в верхах» угольной отрасли в 1968 году горняк оказался на предприятии, известном тогда как шахта ЛШУ («Ленинское шахтоуправление»), ныне «Алексиевская», и семья переехала в ближайшую от неё деревню Красноярка.
Нина Ивановна Корок, отличник народного образования, устроилась работать воспитателем в местную школу-интернат, в котором тогда жили и учились ребятишки из Литвиновки, Покровки, Виноградовки (кто сегодня знает о том, что был в районе населённый пункт с таким «фруктовым» названием?). Дети учились в школе, а глава семьи продолжал осваивать кладовые подземелья. В общей сложности его шахтовый стаж составил 26 лет, в том числе подземный – 16. Вполне закономерно, что по его стопам пошли и выросшие сыновья. Они не посрамили честь своих родителей, и оба награждены знаком «Шахтёрская слава» III степени.
Судьба отца и близких
В самом начале XXI века Александр Кристьянович всё-таки узнал о судьбе своего отца, к тому времени давно уже реабилитированного. По настоянию своей супруги он обратился в районное управление соцзащиты, и работавшая там Ирина Павловна Палехина ему помогла. После нескольких отправленных ею запросов ответ пришёл. Кристьян Яковлевич Корок 23 октября 1938 года был приговорён к расстрелу одной из «троек» НКВД, которые фактически не оставляли арестованным в ходе политических репрессий права на выживание. Через день приговор привели в исполнение… «Только тогда я узнал и о том, что отец был 1898 года рождения, а его социальное положение – хлебороб», — с затуманившей глаза грустью произносит Александр Кристьянович…
Сегодня он живёт со своим сыном в городе Полысаево. Туда Павел перевёз отца вместе с мамой. Но в 2019-ом Нина Ивановна ушла из жизни, и с тех пор главным оплотом Александра Кристьяновича стали дети, две внучки и трое правнуков. Жива, правда, ещё и его сестра Сильвия, с которой злая судьба разлучила их в детстве, но слишком уж она далеко – в столице Эстонии Таллине. Во времена СССР Александр Кристьянович бывал там, они виделись, но, увы, после развала великой страны их разделило не только огромное расстояние. Тем не менее редкие телефонные звонки от «заграничных» родственников в его доме звучат…
Пожелания к юбилею
Не забывают своего замечательного земляка и в ставшей ему родной Красноярке. Более полувека в деревне, где все и всё на виду, – это не шутка. Старшее поколение селян с большим уважением относится к трудолюбивому земляку, который никогда не сидел без дела. Они помнят о том, как, работая на шахте, Александр Кристьянович токарничал, когда надо было помочь колхозу. После выхода на пенсию вязал метёлки и веники для бань, мастерил топорища, черенки для лопат и рукоятки для молотков. Очень любил работать на огороде, прививал яблони, выращивал разные сорта картофеля. А председатель совета ветеранов Красноярки Александр Николаевич Соколов обратился в редакцию нашей газеты с просьбой рассказать об их товарище-юбиляре. Вместе с ветеранами они набросали небольшой текст о нём, добавив в него самые тёплые поздравления и добрые пожелания. Однако жизненная история Александра Кристьяновича показалась нам настолько интересной, что мы решили рассказать о ней поподробнее. И не ошиблись.
Как выяснилось, Александр Кристьянович — замечательный, общительный, не лишённый и сейчас чувства юмора человек. Он благодарен всем, кто о нём помнит, одновременно с чувством лёгкой тоски и восторга вспоминает о деревенской баньке и с наступлением лета обещает обязательно побывать в Красноярке. Я же, расставаясь с новым знакомым, о котором узнала так много, желаю ему только одного – крепкого здоровья, которое на ногах, в таком же здравом уме и памяти, как сейчас, позволит ему встретить свой вековой юбилей…
Наталья АРТЁМКИНА.
Фото автора.
А.К. Корок награждён медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», «За достойное воспитание детей», имеет звания «Ветеран труда», «Труженик тыла», «Ветеран Великой Отечественной войны».