«22 июня ровно в четыре часа Киев бомбили, нам объявили, что началася война…» — кому из людей старшего поколения не известны эти строки из песни, сочинённой поэтом Борисом Ковыневым на музыку популярного вальса «Синий платочек» сразу после того, как началась война. Я помню её с детства, потому что в нашей семье её пели все: бабушки, родители, их братья и сёстры… Тогда я даже представить себе не могла, что однажды, много-много лет спустя, я встречу человека, который именно в это время находился как раз под Киевом.
Месяц назад мы рассказывали вам, уважаемые читатели, об интереснейшем человеке – Майе Андреевне Титовой из села Подгорное. Так вот она и есть тот самый свидетель начала Великой Отечественной, который, несмотря на свой юный в то время возраст, помнит, как всё это было…
В июне 1941-го Майе Галаниной (девичья фамилия Майи Андреевны) было 6 лет. Вместе со своими родителями и младшим братиком они жили в посёлке Буча под Киевом, налёт на который немецкие самолёты совершили в первый же день войны.
«Мой пятилетний братик Вадик каждое утро провожал отца на работу, и в этот день было так же, — вспоминает Майя Андреевна. – Вернувшись домой, он прокричал: «На улице як бахнет – аж дым пишол!». Взрослые, услышав канонаду от взрывов, сначала подумали: какие-то странные военные учения начались. А потом к нам прибежала соседка: «Включите радио!»…
Десятого июля население посёлка собрали на площади, где поступило распоряжение: рабочие работают, всех остальных – стариков, женщин, детей – эвакуируют. Сборы были короткими, на несколько семей давали двух лошадей, впряжённых в повозку. Но на ней хватало места только для поклажи, поэтому люди шли пешком. Вместе с семьёй Галаниных (мама – Зинаида Викторовна, Майя и Вадик) шла ещё одна женщина – Татьяна Семёновна Карленкова. В первые дни войны у неё погибли два брата, которые служили в армии, и от горя у Татьяны Семёновны случилось тихое помешательство.
«Упряжь у нас украли очень быстро, — продолжает свой рассказ Майя Андреевна. — Лошадей и телегу мама сдала в какой-то сельсовет, где ей дали расписку, и эта бумажка хранится у нас до сих пор. Первое время у нас были деньги, и мама покупала нам продукты и кормила всех троих: Татьяна Семёновна была как ребёнок. Потом всё закончилось, а мы – огромная толпа — шли и шли. Под бомбёжками и вместе с отступавшими солдатами. Мне казалось, что это было бесконечно — разбомбленные поля, горы трупов… Каждый день начинался с того, что мы готовились к тому, что он станет последним… А мама не плакала, не ныла – она добывала нам пищу. Во время бомбёжки, чтобы дети не посходили с ума от страху, она давала нам по помидору и говорила: «Пока ешь помидор – бомба пролетит мимо». И мы сидели спокойно. Ведь чем больше ты в панике бегаешь по полю, тем больше в тебя стреляют… Брат в пути заболел коклюшем, мама привязала его двумя простынями к себе и так несла на себе… »
Этот великий исход людей, бежавших от войны, закончился уже почти зимой. Четыре месяца Галанины вместе со всеми остальными оставшимися в живых (сколько народу погибло под бомбами, от голода и холода, не знает никто) шли пешком, пока на одной из железнодорожных станций их всех не погрузили в товарняк и не отправили в неизвестном направлении. Но путь в поезде показался ещё страшнее, чем пройденный пешком. Судя по нехитрым подсчётам, шёл уже ноябрь…
«В составе было только два пассажирских вагона, все остальные – товарные. В пассажирских ехали какие-то люди, у которых мама убирала, стирала, готовила. За это ей давали остатки еды. В вагоне было настолько холодно, жутко, голодно… Из него нельзя было выйти, чтобы справить свои естественные потребности, и всё это происходило прямо там, на виду у всех…Я помню, как одна маленькая девочка всё время мёрзла и кричала: «Мама, мне холодно!», а мама без конца говорила ей: «Роза, закрой рот!». При этом всю дорогу женщина оберегла какой-то свёрток, в котором, мы думали, были какие-то ценности. А уже в конце пути в какой-то момент она развернула его, и мы увидели, что в нём было модное пальто…»
В поезде ехали ещё десять долгих дней. Когда прибыли на место назначения, оказались в посёлке Коскудук в голой казахской степи. Бегство от врага наконец-то закончилось, но не от войны. Тогда никто ещё не знал о том, что это лишь начало другого, не менее трудного, пути, на котором всех ждало множество испытаний. Однако несомненным было одно – здесь не стреляли и на земле не рвались бомбы.
Галанины сумели пережить и эти трудные годы в эвакуации, а вот как сложилась судьба их попутчицы Татьяны Семёновны, они так никогда и не узнали. Оправившаяся со временем женщина после освобождения Украины от фашистской оккупации вернулась в родные места. Все попытки Галаниных разыскать её следы успехом так и не увенчались…
Наталья АРТЁМКИНА.